Пока она рассуждала вслух, я соображала. Вот же везение… из всех планет империи меня занесло именно на родную. Туда, куда путь мне был больше всего заказан.

– Я знаю, куда нам ехать, – тихо произнесла я. – Там можно найти еду и воду, только для этого нам нужен транспорт.

Подняв на меня взгляд, Мика тихо фыркнула.

– О, как раз это не проблема – найдем, – она ловко извлекла из-под стойки связку ключей и потрясла ими в воздухе. – А вот и они! Где, как не здесь, их обычно оставляют простые грузчики.

Я невольно усмехнулась. Все же в такие моменты ее совершенно неуместный позитив заряжал оптимизмом.

– Это моя родная планета, – призналась я, чем вызвала у Мики огромное удивление.

– Ты не рассказывала… Что ж, выходит, теперь ты будешь ведущим звеном в нашем тандеме? Дерзай, императрица, веди! Хочу в душ и нормальный ужин.

Хэдок

В лаборатории не было часов, а внутренний хронометр давно сбился. Точнее, его сбили бесчисленными вмешательствами в систему.

Вначале была боль, но чем сильнее она становилась, тем проще было к ней привыкнуть.

Я стал лабораторным кроликом… бессловесным и неспособным дать отпор экспериментаторам.

Окутанный проводами, датчиками, едва ли не разобранный для изучения, и без права умереть.

Этой роскоши мне не позволяли люди, которым Кимат разрешила сотворить все это со мной. И я не мог позволить себе этого сам. Мне было ради чего жить.

Порой единственной мыслью в голове оставалась мысль об Эсмиральде. Я знал только то, что она жива… Ведь передатчик, который отдал ей, постоянно работал, перемещался с планеты на планету, будто мигрирующий маяк в огромной вселенной.

Космическая станция, Инфарекс… и вот пару дней назад Затурия. Я не знал, почему она решила вернуться туда, зачем пошла на такой риск, но был уверен, что ее занесло туда не просто так.

Но лучше пусть там, чем на Гризальде.

Каждую минуту своего нынешнего существования я боялся того, что в один из дней увижу датчик в Столице. Это станет концом. Значит, Кимат добралась до нее…

В лабораторию вошли двое. Не палачи, но ученые в халатах. За время своего заточения здесь я изучил каждый миллиметр их лиц и мечтал убить этих людей, едва представится такая возможность. Но…

Именно после этого самого «но» начиналась область невозможности задуманного. Кимат нашла способ обезвредить меня. Не без помощи извне, но факт оставался фактом, кто-то из Мандрогиров дал ей орудие, способное сделать из меня опытный образец. То, что позволяло мне быть сильнее и выносливее многих, стало моей слабостью.

Металлический скелет – мое слабое звено, перед сильным магнитом он оказался уязвим. Помню, как смеялась Кимат, когда меня перетащили с дороги, где убили Рогана, в эту лабораторию.

– Правда забавно, Хэдок? – произнесла она. – Ты – машина для убийств, которая боится элементарного магнита. Хотя лукавлю, очень сильного и тонко настроенного магнита. И все же вы, Дизайнеры, долго скрывали свои тайны, но ничего… я разгадаю все до последней. Пора сделать много подобных тебе, только вначале нужно понять, как ты работаешь! Даже если для этого придется разобрать тебя на куски!

Она открыто угрожала, но те двое ученых, что хозяйничали в моей тюрьме, пока не спешили исполнять ее слова. Лишь однажды я услышал обрывок разговора, пока был в полузабытьи после очередного истязания, как они спорили с Кимат.

– Мы уже десять лет работаем над подобными технологиями, – говорил один из них. – Наши наемники, прошедшие лишь частичную перестройку тела, одни из лучших солдат во всей империи. Но тут… это совершенно другой уровень. Фактически новый организм, идеальный симбионт тела человека и машины. Мы должны разобраться, как он функционирует.

– Так разберите его до молекул. Чего тянете? – взвилась Кимат. – Я не понимаю, почему он до сих пор жив, а вы с ним возитесь?

– Не учите нас работать, госпожа, – вмешался второй. – Это единственный подопытный экземпляр. Потерять его означает крах эксперимента. Вы вправе нам не верить, но хоть завтра мы можем сотворить сотню, если не тысячу таких же скелетов и микросхем, которые упрятаны в Дизайнере Смерти, наши технологии позволяют это сделать.

– Так чего ждете?! Вперед.

– Я не договорил. Но мы не сможем заставить их работать. Ни один человек не перенесет столь крупное хирургическое вмешательство, если не знать, что именно и как нужно делать. Поэтому нам необходимо время на изучение. Возможно, месяцы или даже годы.

В тот день им явно удалось убедить Кимат больше не лезть в их работу, зато началась моя новая, бесконечная пытка.

– Поразительная регенерация, – восхищался каждый раз тот, что старше. – Всего литр питательного раствора по венам, и подопытный заживляет фактически любую рану, каждый раз приходится резать заново.

Но на этом восхваления заканчивались. Доктор включал съемку, надевал хирургическую маску, брал в руки скальпель и произносил:

– Вскрытие шестьдесят шесть, – каждый раз менялся только номер. – Разрез. Сегодня изучаем работу сердечной мышцы…

Иногда во время таких процедур я терял сознание, но не от потери крови, а от боли, потому что анестезией изуверы пренебрегали, считая ее излишней.

Для них я был воплощением человекоробота, с полностью отключенными рецепторами. Впрочем, именно эту легенду я и поддерживал все время, проведенное во дворце в услужении у Ронана. Поэтому неудивительно, что она мне аукнулась.

Сегодняшнее утро, если это вообще было утро, ведь здесь не было окон, началось, как обычно. Пока мои тюремщики готовились к очередному этапу моего изучения, в лабораторию влетела Кимат.

Она бросила на меня презрительный взгляд и усмехнулась, а после обратилась к более молодому из ученых.

– Растор, – так я впервые услышал его имя. – Ваша «подопытная крыска» еще не утратила способности говорить?

– Разумеется, нет. Мы же не потрошим его, а всего лишь изучаем. Все органы, включая голосовые связки, на месте. Другое дело, захочет ли он сам говорить.

– Что значит захочет? – возмутилась новоявленная императрица. – Вы же сказали, что взломали все его системы…

– Взлом и подчинение – это разные вещи. Себя он пока контролирует исключительно сам. Не считая системы искусственного интеллекта, вшитой ему в мозг отдельно. Мы пока заняты расшифровкой.

Улыбка Кимат стала еще более ослепительной.

– Слышишь! – бросила она мне. – Скоро тебя расшифруют. А потом… Знаешь, новый советник убедил меня не убивать тебя. Сказал, Дизайнер Смерти – это как корона, весомый атрибут власти. Так что, как только мои друзья закончат со своей работой, тебя перепрошьют и сделают моим верным псом.

Если бы у меня была возможность двигаться, плюнул бы ей в лицо, но теперь я даже моргал по команде…